Темур Алекберов: «Футзал становится всё более механизированным и перестаёт быть искусством»

Ровно 25 лет назад, 28 февраля 1999 года сборная России по мини-футболу впервые стала чемпионом Европы. Этот трофей до сих пор остаётся единственным в копилке национальной команды, а главный тренер МФК ЛКС Темур Алекберов был одним из тех, кто четверть века назад ковал для нашей страны золото Старого Света.

Алекберов забил важный гол во втором тайме финала против сборной Испании, а в серии послематчевых пенальти реализовал свой удар. В результате россияне после ничьей в основное и дополнительное время (3:3) выиграли серию со счётом 4:2 и поднялись на высшую ступень пьедестала.

ЗАСЛУЖЕННЫЙ ТРИУМФ

Спустя 25 лет Алекберов в беседе с «Чемпионат48» вспомнил некоторые перипетии турнира в испанской Гранаде и провёл параллели с нынешним днём.

— Темур Садраддинович, европейское золото 1999-го — вершина вашей карьеры или были более значимые матчи и победы?

— Да, наверное, вершина. Когда я выступал за московскую «Дину», у нас были значимые победы на клубном уровне, но для любого спортсмена выступать и побеждать за свою страну — особая честь и гордость.

— В России как-то будет отмечаться 25-летие золотого триумфа сборной?

— Не думаю. Если не считать ставших традиционными встреч, которые организует мини-футбольный клуб КПРФ. В своём кругу мы отмечали и 15, и 20 лет победы. К сожалению, на этот раз я не смогу присутствовать на встрече с товарищами и партнёрами по сборной. ЛКС ведёт подготовку к важным домашним матчам с нижегородским «Торпедо», и отлучаться мне никак нельзя.

— Вы часто пересматриваете золотой финал с испанцами? Или все перипетии матча хранятся в памяти?

— Специально — нет, не пересматриваю. Хотя пару месяцев назад мне этот поединок попался в Интернете, и я решил посмотреть на него глазами тренера. Тогда я на это внимания не обращал, а сейчас интересно было оценить интенсивность игры, тактическую выучку команд.

Часто говорят, что футзал в последнее время очень вырос, и мне хотелось посмотреть, действительно ли это так. Сделал вывод, что в определённых моментах он, в моём понимании, не вырос.

Да, скорости стали, наверное, выше, тактически команды более обучены. Но с точки зрения индивидуального мастерства, ярких имён, личностей футзал многое потерял. Сейчас игроки сильны физически, накачаны тактикой, однако вещей, за которые люди любят эту игру — тонких передач, красивого дриблинга и так далее — становится меньше.

— Как, по-вашему, сыграли бы между собой сборная России 1999 года и сборная России 2024 года?

— Сложно сказать. Всё-таки игра ушла вперёд. Наше поколение только набиралось опыта, играя с иностранными командами, а настоящей теории и тактики футзала в нашей стране было не так много.

Мы, прежде всего «Дина», очень много играли с соперниками высокого уровня, росли сами и тянули за собой остальных. Тот серьёзный опыт, который приходил к нам через игры, сейчас мы, уже в роли тренеров, стараемся передать своим подопечным.

Так что сравнение двух сборных было бы некорректным. Но наше поколение очень много училось и, думаю, свой триумф заслужило. 

— В Европе в тот момент законодателями мод были испанцы, а в мире — бразильцы. Правильно?

— Совершенно верно. Тройку лидеров европейского футзала составляли Испания, Россия и Италия, хороша была и Голландия. А вот нынешние чемпионы мира и Европы португальцы тогда только начинали своё восхождение к вершинам, их сборная была ещё сыровата.

Мы часто играли товарищеские с испанскими командами, которые являли собой образец тактической подкованности. Если вспомнить чемпионат мира 2000 года в Гватемале, то сборная Испании сумела победить непобедимых, казалось, бразильцев, именно благодаря тактике. Бразилия была сильнее по многим параметрам, но тактическая гибкость, понимание игры, привитые тренером Хавьером Лосано, помогли испанцам завоевать золото.

А что касается бразильцев, то, к примеру, выступавший за российские клубы Жоан даже не был игроком основного состава своей сборной, а в нашем чемпионате являлся однозначно лучшим. Это один из тех футболистов, которых лично мне, как тренеру, сейчас очень не хватает. Он допускал максимум два-три процента брака, просчитывал игру, как компьютер, умел на площадке буквально всё.

БЫЛ ОБЯЗАН ВЗЯТЬ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ НА СЕБЯ

— Вернёмся к финалу 1999 года. Забитый вами гол в результате красивой «стеночки» с Александром Верижниковым и удара в касание, после которого сборная России вышла вперёд 2:1, и сейчас можно демонстрировать как учебное пособие молодым игрокам. Это — следствие наигранной комбинации или импровизация по ходу матча?

— Похожие вещи мы делали и раньше. В другом матче в похожей ситуации я отдал ему пас, а Верижников забил. Мы восемь лет играли в одной четвёрке (я, Верижников, Константин Ерёменко и Михаил Маркин), идеально знали и понимали партнёра. Если, допустим, Костя бросит своего игрока, то тебе надо перестроиться, подхватить. Мы чувствовали и дополняли друг друга, но при этом каждый делал своё дело. В этом была наша сила. Сейчас ни одна команда не может позволить себе такого — чтобы одна четвёрка играла вместе так много лет.

А что касается гола в финале, то шедевром его не назовёшь, хотя сыграно было очень тонко. Я отдавал пас Верижникову, уже сблизившись с игроком соперника и не давая возможности себя обогнать. Ворвался на пустое пространство, получил ответную передачу и оставалось только попасть в угол ворот. Это уже дело техники. Кстати, именно таких мягких и точных передач, какие мы отдали в том эпизоде, сейчас в российском футзале и не хватает.

— В финале вам пришлось столкнуться с колоссальным давлением трибун. Дворец спорта в Гранаде был под завязку заполнен испанскими болельщиками, а российская делегация составляла всего пятьдесят человек. И это против семи с лишним тысяч фанатов хозяев! Как справились с нервами в такой обстановке? Тем более, что после первого тайма вы проигрывали 0:1.

— Сыграло на руку, что мы не в первый раз играли в такой ситуации. С испанцами в то время и на уровне сборной, и на клубном, мы встречались часто и хорошо их изучили. Испанцы не играли четвёрками, они сразу выпускали лучших игроков, начинали очень мощно и в первые 10-15 минут надо было выдержать это давление, не залезть сильно в минус. Так что счёт 0:1 нас устраивал. Мы же менялись строго каждые две минуты и во втором тайме выглядели свежее соперника, начали нагнетать темп.

Что касается давления трибун, то к тому времени «Дина», составлявшая костяк сборной, провела столько важных международных матчей в том числе при огромной зрительской аудитории, что приобрела огромный опыт. Для нас трибуны были лишь фоном на пути к победе. Мы долго к ней шли и всё-таки добились своего.

— Годом ранее, в 1998-м, вы не забили шестиметровый в серии послематчевых пенальти в финале Кубка европейских чемпионов против испанского «Талавера» и «Дина» проиграла. Однако в финале чемпионата Европы вновь вышли к «точке» и на сей раз не промахнулись. Сомнения перед ударом были?

— Я очень сильно переживал тот промах в финале еврокубка, но понимал, что если я игрок, на которого рассчитывают тренеры и партнёры, то просто обязан взять на себя ответственность. В такой момент я не мог сказать: «Нет, ребята, я не пойду бить». Кто знает, что случилось бы, не забей я решающий пенальти вновь — два таких моральных удара тяжело пережить. Но всё вышло, к счастью, удачно. 

ЕЩЁ РАЗ О РОЛИ ЛИЧНОСТИ

— В то время мини-футбол в России ассоциировался прежде всего с именем легендарного бомбардира Константином Ерёменко, а остальные игроки находились несколько в тени своего партнёра. Не казалось вам это обидным?

— Нам всем всего хватало. Мы играли в лучшей команде страны, защищали честь сборной, а Костя — действительно уникальный игрок и непревзойдённый мастер — делал на площадке классные вещи и помогал нам добиваться результата, завоёвывать титулы.

Кроме того, президент «Дины» Сергей Козлов по-настоящему развивал наш вид спорта и был уверен, что продвинуть мини-футбол можно, только создав одну яркую «звезду», не распыляясь на всех игроков. Нужен был герой, личность, и Ерёменко с его даром лучше всех подходил на эту роль.

Это был человек-гол. Костя обладал поставленным ударом с обеих ног, он великолепно понимал игру, знал, как отдать пас, как обыграть соперника. Был сезон, в котором он забил 91 мяч, и выходя на игру, мы знали, что два гола форы у нас уже есть!

Он не всегда любил играть в обороне, мог задержаться в центре площадки, а мы могли обороняться и втроём. Нашим делом было отобрать мяч и доставить его Ерёменко. Но если было нужно, Костя отходил назад, помогал команде и в защите, всё зависело от ситуации.

— В успехе сборной нельзя недооценить роль «Дины», как базового клуба национальной команды.

— Да, в той сборной играли 11 футболистов «Дины» и всего трое человек из других клубов. Сейчас такое даже невозможно представить.

По организации не было и не будет другого такого клуба, как «Дина»! Он был на две головы выше конкурентов. В нём всё делалось очень солидно: начиная с мелочей. Если это клубные рубашки, то с вышитым логотипом клуба; если это галстуки, то заказанные на самом высоком уровне, самого лучшего качества. На игры чемпионата России мы приезжали в клубных костюмах-тройках.

Если «Дина» проводила турнир, то селила команды в самой лучшей гостинице, а игры проходили на самой лучшей арене. Сравнить с Европой — там нас селили в странных отелях на окраине города, а играть порой приходилось в маленьких непонятных залах.

— Как, на ваш взгляд, изменился футзал за последние 25 лет?

— В первую очередь, повысилась интенсивность игры. Если раньше многие команды окапывались на десяти метрах и играли только от обороны, то сейчас все стараются действовать активно.

Очень изменили игру тенденция с подключениями вратарей к атаке, вошедшая в моду благодаря алма-атинскому «Кайрату» и его голкиперу Игите. Раньше такого не было вообще! Трудно сказать, откуда это пошло, наверное, Европу этим заразили бразильские вратари, но вид спорта меняется на глазах.

Кроме того, команды стали намного более тактически грамотными. Раньше игроки больше полагались на интуицию, как во дворе, то сейчас футзал стал более схематичным. Игра становится похожей на работу на заводе, а того искусства, что было прежде, всё меньше и меньше. Лично меня это не радует.

Тактическая вариативность сейчас высока, есть много систем игры, в плане футзальной науки развитие произошло. А вот в плане зрелищности — не знаю.

Лет восемь-десять назад чемпионат России был просто сумасшедшим, уровень пяти команд был высоченный! Уходят последние виртуозы, остались несколько наших классных игроков: Сергей Абрамов, Дмитрий Прудников, Артём Ниязов, ещё несколько человек и всё.

В той же «Дине» все футболисты играли двумя ногами, 90 процентов обладало поставленным ударом. Сейчас же можно играть в команде суперлиги и не быть «двуногим». А на всю суперлигу три-четыре человека обладают по-настоящему поставленным ударом. В этом и разница.

Возможностей для развития — видео матчей в Интернете, обучающих роликов и так далее — сейчас очень много. Игрокам надо как можно больше учиться, но не все этого хотят.

Футзал стал настолько механизированным, что для того, чтобы забить гол и победить, просто необходимо придумать нечто нестандартное, удивить соперника и зрителей. Только тогда игрок и команда могут стать лучше.

Почему мы восхищаемся Абрамовым? Потому что он на фоне этой механистичной игры может выдать классную вещь, шедевр, и все ахнут: «Да, это здорово!» Но таких, как Абрамов, крайне мало. Их, по сути, и нет.

— После 1999 года сборная России проиграла шесть финалов чемпионатов Европы и мира, так больше и не завоевав ни одного трофея. Над командой нависло проклятье?

— Не задумывался над этим вопросом и не хотел бы высказываться по этому поводу. Но раз в спросили, то все проигранные финалы уже стали историей, все складывались по-разному. Не вижу в этом никакого проклятья, это глупости. Сборная России всегда стремится к самым высоким местам, входит в число лидеров мирового футзала. И рано или поздно вновь завоюет награды высшей пробы.

Фото amfr.ru и vk.com/minifktyumen